Про индукцию

Странная склонность от частного переходить к общему, помимо безусловно полезной возможности взглянуть со стороны, влечет за собой и другое следствие, которое качественно отличается от первого. Например, когда человек думает о конце света, как правило, он думает об этом как о конце света вообще, как о разрушении мира, стихийных бедствиях и погибели всего живого, но он не думает об этом как о конце света лично для него, а именно индивидуальный конец света неумолимо поджидает каждого из нас в каждое мгновение. Смерть относится к тому немногому, что человек делает сам, один. И вот, предвкушение собственного небытия - когда по спине вдруг пробегает ледяной озноб, когда сердце мрёт, а в глазах уже потемнело - абстрагируется до живописного представления всеобщего гипотетического конца. Острота переживаний уже не та, и это не удивительно, поскольку произошла смена логического уровня, на котором вершится процесс мышления.

Но можно оставить в покое конец света - как всеобщий, увязанный с тем или иным направлением в нумерологии, так и персональный. Не потому, что о нем сейчас говорит даже ленивый, не потому, что об этом экзистенциальном акте отписали многие великие умы, скорее, потому, что есть намного более небезынтересный пример. Второе пришествие. Очевидно, с рефлексией по поводу грядущего второго пришествия произошло тоже самое, что с рефлексией по поводу грядущего страшного суда, и даже хуже. Мало того, что, поменяв логический тип, идея обросла сказочными подробностями, так еще и рожденные свыше встречаются в повседневной жизни гораздо реже умерших. Миллионы раз обмусоленное священное писание разошлось по миру миллионами копий, и откровение надежно спряталось под маской банальности. Поэтому и говорят, что много званных, но мало избранных, а насколько их мало, легко понять, если иметь ввиду под избранным не того, кто узнал о жопе, в которой он находится, а того кто вылез из нее.